Суть проблемы в том, что в Ленингорском районе, когда там хозяйничали грузины, были приняты десятки незаконных актов о перераспределении жилья.
В этом смысле отдаленный от центра республики регион ничем не отличается от других конфликтных зон. В 1992 году у осетин не хватило сил взять под контроль Ленингор, и грузины провели здесь локальную этническую чистку. "Неблагонадежные" осетины вынуждены были покинуть свое жилье, которое попало в распоряжение местных грузин. Теперь весь вопрос в количестве таких эпизодов. Грузинские СМИ сообщают всего о нескольких подобных случаях, а осетинская администрация утверждает, что жилья в районе лишились десятки семей.
Поэтому указ Эдуарда Кокойты вполне понятен: аннулировав незаконные правовые акты, президент республики восстановил справедливость, дав возможность людям вернуть утраченное ими имущество.
Местный суд пока не принял ни одного решения о возвращении собственности законным владельцам, но, скорее всего, поддержит граждан Южной Осетии. В СМИ муссируются слухи о том, что владельцам спорных домов дали десять дней на то, чтобы их покинуть. В Грузии такие действия назвали "этнической чисткой", хотя осетины сделали именно то, на чем так настаивают грузины - восстановили имущественные права беженцев. Эка Ткешелашвили, новый глава Совета безопасности страны, недовольна решением югоосетинских властей. Фактически официальный Тбилиси поддержал тех, кто незаконно завладел осетинским имуществом в лихие 90-е годы.
Сейчас грузинские СМИ рассказывают несколько историй местных жителей - этнических грузин, которые стали жертвами осетинского "беспредела". В одной из них речь идет о женщине, которая купила дом у выезжавшего из Ленингора осетина. Она утверждает, что сделка была оформлена законным образом, но теперь сын бывшего хозяина пытается выдворить ее из дома, в котором она прожила больше пятнадцати лет.
В эти дни в районном центре проходит сразу семнадцать судебных заседаний, на которых решается вопрос принадлежности жилого имущества. Заседания идут прямо в кабинете главы администрации района Алана Джуссоева, потому что здания суда как такового здесь нет.
Задача фемиды - восстановить историю смены собственников в каждом конкретном случае. "При грузинах" ленингорские осетины теряли право собственности двумя путями: либо у них просто отнимали дома, либо они их продавали местным жителям грузинской национальности. Теперь предстоит выяснить, продавали ли они их по собственному желанию, или это происходило по принуждению. Помимо документов, суд в своих выводах будет опираться на цены, по которым осетины продавали свои дома грузинам. Если они окажутся явно ниже рыночных, то очень вероятно, что сделки были вынужденные. Те люди, которые явно "прессовали" осетин в годы грузинской оккупации, выехали из района сразу вслед за своими войсками. Оставшиеся владельцы бывшей осетинской недвижимости стараются убедить суд в законности своих прав на нее.
Жилищные переделы всегда сопутствуют межнациональным конфликтам на Кавказе. Пока их государства воюют, жители расширяют свое частное пространство.
Недвижимость беженцев - одна из тем, на которых спекулирует Грузия. Но в данном случае у нее очень странная позиция. Понятно, что ленингорские грузины существенно улучшили свои жилищные условия за счет осетин, которые оказались в роли граждан "второго сорта", пока над Ленингором висел грузинский флаг.
Абхазия вышла из межнациональной войны семнадцать лет назад, но жилищные конфликты и сейчас не прекращаются. Самое интересное, что бывшие владельцы - грузины - теми или иными путями умудряются участвовать в этих тяжбах, физически находясь в сотнях или тысячах километров от места событий.
Самый громкий конфликт последнего времени - тяжба между лидером русской общины республики Геннадием Никитченко и преподавателем Абхазского университета Анжелой Цушба. Дом в центре Сухума был передан Никитченко по личному распоряжению первого президента республики Владислава Ардзинба. Но до войны в нем жила семья мужа сегодняшней противницы Никитченко.
Сегодня Цушба, которая развелась с супругом еще в 1995 году, заявляет о своих правах на дом. Никитченко же и его сторонники, среди которых много оппозиционных активистов, говорят, что эта тяжба - пример возвращения недвижимости грузинскими беженцами, которые действуют руками скромного университетского преподавателя.
В Абхазии, как и в Южной Осетии, так и не появилось законодательство, которое бы определило отношение к собственности беженцев. В Абхазии, по крайней мере, на словах, недвижимость жителей республики, участвовавших в войне на грузинской стороне, национализирована. Но в юридической практике это никак не закреплено, и число судебных процессов растет как снежный ком. События в Ленингоре тому пример.
Осетины считают происходящее в районе торжеством справедливости. Они очень хорошо помнят, как их лишили домов в других районах.
Когда-то в центральной части Грузии и в живописных ущельях Боржоми жили 38 тысяч осетин, сегодня - не более трех-четырех тысяч человек. В начале 1990-х годов им предложили интересный выбор: стать грузинами или убираться восвояси. Нынешняя статистика осетинского присутствия в этих районах Грузии показывает, какой выбор сделали люди. Но дома с собой не унесешь, сегодня в них живут соседи-грузины и беженцы, и ни одна из попыток вернуть утраченное имущество не принесла результата.
Мераб Кусоев плохо помнит родные места. Он уехал отсюда в 1991 году в 11-летнем возрасте, когда непонятные люди с автоматами сказали его семье и односельчанам, что они должны покинуть свои дома в течение суток.
Собрав вещи, его семья поехала сначала в Ереван, откуда перебралась во Владикавказ. От Грузии у Мераба остались детские воспоминания и неплохое знание языка. Поэтому он поверил декларациям грузинских СМИ о торжестве права и закона в этой стране. Он решил вернуть свой дом, раз в стране восторжествовал порядок. В прошлом году Кусоев приехал на родину и обрадовался. Родительский дом был в ужасном состоянии, зато в нем никто не жил.
Но он не смог даже войти в наглухо забитую калитку. Соседи объяснили, что он здесь никто, а дом продан, и у него новый хозяин. Не беда, Мераб ожидал и этого, и решил обратиться в суд. Но нанятый адвокат отказался с ним сотрудничать, заявив, что дело бесперспективное. В Грузии действительно все делается по закону. Только закон этот написан так, что у Кусоева нет ни малейшего шанса вернуть родной дом.
Но он, как и другие ленингорские осетины, все равно верит в то, что сможет это сделать. Поэтому самое оживленное место в "медвежьем углу", каким является этот район, теперь - кабинет главы местной администрации, где идет большой разговор о том, что и кому принадлежит в этом захолустье.
