Грузинская журналистка Мари Отарашвили имеет одно неоспоримое преимущество перед любым другим сотрудником СМИ Грузии. Она свободно ездит в Ленингорский (Ахалгорский район) Южной Осетии, откуда пишет репортажи и статьи. Материалы получаются резонансными, а значит, у Мари много врагов. Только если раньше ее оппонентами были в основном грузинские чиновники, то последняя передряга, в которую она попала, похоже, ставила целью ограничить ее возможность посещать родной для Отарашвили Ленингорский (Ахалгорский) район.
- Мари, как давно вы работаете журналистом в газете "Резонанси"?
- Я работаю в этой газете уже шесть лет.
- Какие темы являются основными в Вашей работе?
- Это в основном тема межнациональных конфликтов, в частности - события в Южной Осетии. Что там происходит, каково отношение властей к народу и народа к властям. Я стараюсь максимально объективно передать жизнь в сегодняшней Южной Осетии. Иногда это доходит до документалистики, порой до хроники. Я не хочу своими публикациями вызывать рознь между грузинами и осетинами, наоборот, хочу мирного формата взаимоотношений. Я стремлюсь к тому, чтобы мои статьи и публикации как можно более точно информировали наше общество о том, что происходит в Южной Осетии в реальности.
- У вас были столкновения с властями из-за ваших публикаций?
-С южноосетинской стороны у меня проблем почти никогда не было. Наоборот, власти Южной Осетии всегда отмечали, что мои публикации объективны, и у них не было ко мне претензий. Я неоднократно говорила им, что если у них есть претензии к моим статьям, если на их взгляд в них проскальзывала необъективная или неточная информация, чтобы они ставили меня в известность. У меня были и есть проблемы здесь, в Тбилиси, а особенно в Церовани, где живут беженцы из Ахалгори. Проблемы эти исходят от некоторых грузинских чиновников. Конкретно - от гамгебели Зураба Перцхалаури и от приближенного к губернатору Цезарю Чочели Михаила Берианидзе. И еще одно имя я могу назвать: это человек из руководства Ахалгори, которое находится в Церовани - Гиорги Экаладзе (директор Дома культуры, прим. автора).
- Я слышала, что один из них говорил в эфире о каком-то компромате на Вас? Что это был за компромат и как все это закончилось?
- Так называемый компромат в отношении меня существует с прошлого лета. Мне угрожал Зураб Перцхалаури. Говорил, что найдет доказательства того, что я агент осетинской или российской стороны. Я не восприняла его слова всерьез, ибо гамгебели есть гамгебели, и не пристало ему бросаться такими словами в адрес журналистов.
- Так это была всего лишь пустышка? Или все-таки существовал некий компромат на вас, пусть и не политического характера?
- Перцхалаури заявлял даже в прямом эфире, что у него имеются фотографии и публикации, порочащие меня, и он собирается предать их гласности. Журналист "Маэстро" задал ему тогда вопрос о содержании фотографий, на что господин Пецхалаури ответил весьма уклончиво, не уточняя детали, но подчеркнув, что намерен опубликовать их. Позже, когда этот случай получил резонанс в СМИ, Перцхалаури заявил, что это не его дело - готовить и разглашать компромат, поскольку он не сотрудник спецслужб. Из чего я делаю вывод, что человек осознал свою ошибку.
- Как на Вас подействовало заявление господина Перцалаури о том, что у него есть компромат? Ваша первая реакция?
- Я была крайне удивлена, но постепенно успокоила себя тем, что вроде ничего такого, чего бы следовало стыдится, я не совершала, значит, компромата не будет.
- Грузинским властям не нравится ваша объективность?
- Да, мне неоднократно говорили, тот же самый Перцхалаури, что ему не нравится, как я освещаю события в Ахалгори. Он говорит: ты - грузинка, и позиция у тебя должна быть четко грузинской. Делай, мол, наше дело. На что я ему ответила, что я все-таки журналистка и хочу писать то, что есть, то, что вижу, а не то, что хотят они. А он так прямо и говорит - нет, пиши то, что я тебе говорю, а не то, что ты считаешь объективным.
- То, что ваша мама - осетинка и все ваши родственники живут в Ахалгори, мешало вам когда-нибудь быть объективной до конца?
- Нет. Я думаю, это никоим образом не влияет на мою работу. Да, я наполовину осетинка, но на другую половину я - грузинка. И главное для меня в моей работе - объективная информация.
- Расскажите о недавнем случае столкновения с директрисой детского дома, из-за которого вы чуть было не лишились работы.
- Эта женщина работает в Ахалгори, она руководит детским домом. Я знакома с ней давно и не раз брала у нее комментарии, интервью. Она принесла в прокуратуру некое телефонное сообщение, в котором я прошу кого-то снять какой-то нелицеприятный материал и передать его мне. Я понятия не имею, что это было. Зато я прекрасно запомнила, как эта женщина сказала в прокуратуре прямо: вот, я принесла компромат на тебя, если можешь, защищайся. Тогда я обратила на это внимание следователя и потребовала, чтобы он зафиксировал это и завел протокол. И да, еще: месяц назад она мне угрожала, что сделает все, чтобы выслать меня из района. Я не стала серьезно относиться к ее словам. С чего бы директрисе хотеть меня выслать из Ахалгори?
- Мари, а как вы это объясняете? Должна же быть причина такой радикальной перемены настроения. Она хорошо к вам относится, дает вам комментарии, и вдруг хочет вас выслать из района. Дело же не в женской ревности, правда?
-Я выяснила, что она в близких отношениях с губернатором Цезарем Чурджела и с Перцхалаури. Я связалась по телефону с прокурором Мерабом Чигоевым - он генпрокурор Южной Осетии - и поставила его в известность о происходящих событиях. Он был не в курсе истинного положения вещей. У него была другая информация, что якобы у меня фальшивый документ, позволяющий въезжать на территорию Южной Осетии ахалгорцам - это специальная форма № 9. И он считал, что характер моих проблем в Осетии совсем иной. Узнав от меня все, он пообещал, что поинтересуется моим делом.
- Вы полагаете, что директриса детского дома - просто подставное лицо, с помощью которого пытаются оказать на вас давление, так?
- Я не могу ничего утверждать наверняка. У меня просто есть предположения, версии. Я ведь говорила, что у меня не было в Южной Осетии никаких проблем, а связи этой женщины с вышеназванными чиновниками налицо. Поэтому я и предполагаю. Хотя это не более, чем мои предположения.
- Вы свободно можете въезжать в Южную Осетию?
- Да. У меня там живут родственники со стороны матери, и как только у меня появляется время, свободное от работы, я сразу уезжаю к ним. Но вот сейчас у меня нет формы № 9. Но прокурор Ахалгорского района обещал мне, что позаботиться о том, чтобы меня пропускали через российский пост, предварительно позвонив в контрольно-пропускной пункт и поставив их в известность. Я плохо себе это представляю, ибо знаю, что без формы № 9 пересечь де-факто границу практически невозможно. Посмотрим, что и как будет.
- Может, вся эта каша была заварена с целью ограничить ваши визиты в Южную Осетию?
- Может быть, да. Потому что некоторых людей не устраивает мой ракурс освещения событий в Ахалгори. А я - единственный грузинский журналист, который свободно ездит туда.
Беседовала Кама Рзаева
В данной статье указаны грузинские топонимические обозначения, поскольку автор материала работает в Грузии.
