Вчера в 9 часов утра в Тбилиси, на улице Матросова, перед воротами тюрьмы № 9 для бывших работников силовых структур собралась толпа ожидающих. Не для передач, не для встреч со "своими" заключёнными. Этот день был особенным. Люди ждали выхода на свободу "прощённых" грузинской властью узников. Среди вышедших за ворота был неприметного вида пожилой мужчина, которого не встречали родственники, зато ожидала толпа российских журналистов. Этот человек - Юрий Дмитриевич Скрыльников, гражданин РФ, осужденный при Саакашвили за шпионаж. Встречала его и корреспондент GTimes.
Этим утром у ворот тюрьмы № 9 собралось невероятно много народу. В толпе царит возбуждение, стоит гул. Вхожу внутрь толпы, в самый ее центр. Когда гул рассеивается, уже можно разобрать обрывки фраз - слова молитвы, рассказы, ругательства в чей-то адрес и благодарности Богу или Иванишвили. В руках у одной женщины белый лист бумаги. Прошу у неё этот листок для оператора, чтобы он настроил баланс камеры, и с удивлением и благоговением замечаю записанные на нем псалмы. Каждый пытается унять эмоции по-своему. Сотни людей готовы прослезиться. Их глаза буквально прикованы к тяжёлым зелёным воротам, освещённым не по-январски ярким солнцем. А время запаздывает, время не успевает в срок.
Наконец в просвете между воротами и землёй появляются чьи-то ботинки. По толпе вижу, что их ещё никто не заметил, потому особый эффект производят открывающиеся вдруг ворота. Группа узников прорывается на свободу, не побоюсь тривиальности этого выражения. Они машут руками, приветствуют ожидающих. Навстречу устремляется ожидающая толпа.
Всё смешивается в один ликующий организм. И тут в стороне я замечаю человека, не по сезону легко одетого, без пальто, в одном только свитере, надетом поверх рубашки. У него седые волосы, в руках - красочный кулёк с личными вещами. Ладонью он пытается защитить глаза от солнца, чтобы разглядеть знакомое лицо. Но знакомых лиц в толпе нет. Юрий Дмитриевич Скрыльников - единственный освобождённый узник, которого сегодня не встречают родные. И даже журналисты, специально командированные из Москвы для встречи с этим человеком, пока ещё его не заметили.
Когда его плотным кольцом окружили журналисты, он был несказанно рад. Улыбался каждому из них отдельной улыбкой и охотно отвечал на все вопросы. Ему предложили отойти в сторону и сесть, на что он отшутился, мол, "я достаточно просидел", и всё время так и простоял на морозе - без пальто, уверяя всех, что ему даже немного жарко, "наверное, от эйфории". Когда одна из журналисток закурила, я поймала взгляд Юрия Дмитриевича. В этот момент он сказал: "Теперь, наверное, уже можно курить?" И достал из кармана пачку "Пирвели". Долго, очень долго искал спички в другом кармане, пока кто-то не додумался взять у него из рук пакет с личными вещами, который он так и продолжал держать в руках в течение всего интервью. Кто-то дал прикурить.
Журналист "Первого канала" произнёс фразу, которая неприятно резанула слух: "Первая сигарета на свободе?" Скрыльников курил её так, как привык курить последние 2 года и восемь месяцев - пряча внутри ладони. Видеооператоры пытались снять сигарету в его руках, изощряясь в поисках ракурсов. Он не нервничал, не раздражался, не обижался. Он просто стоял и курил, забрав обратно свой вещевой пакет. Кажется, он был рад всем и чувствовал себя в безопасности, пока его окружает эта толпа. А любопытных собралось много. Всем было интересно, кто этот человек, который общается с журналистами уже в течение часа. Даже местные цыгане перестали причитать и выпрашивать деньги. Из маленького магазина вышел хозяин и доброжелательно предложил недавнему узнику выпить чашку кофе. Неспешными шагами слегка заплетающихся ног Скрыльников направился к нему. "Девочки, не оставляйте меня", - сказал он журналистам. И "девочки" вошли в магазин вместе с ним. Журналистка с телеканала "Россия" всё время шла с ним за руку - кажется, они были знакомы лично, и ей он особенно доверял.
Юрий Дмитриевич сидел в магазине минут 20, пил кофе по-турецки, которого в тюрьме не делали, и курил сигареты одну за другой. Мне показалось, что только сейчас он наконец почувствовал себя немного свободным. Именно здесь он рассказал нам о своём подорванном здоровье, об инсульте, гипертоническом кризе и предстоящей операции. Всё это он говорил не жалуясь, а так как-будто речь шла о постороннем человеке. "Не били, мать не ругали, в общем, обращались хорошо", - высказался он о работниках тюрьмы. С момента заключения он поменял 13 мест. "Я всё время думал, голова была занята мыслями настолько, что я не мог читать книг, которые там были. Только журналы иногда".
Несмотря на то что сегодня, в такой день, никто из близких не смог его встретить, о своих родных Юрий Дмитриевич отзывался особенно тепло, о сыновьях Руслане и Эдике даже с гордостью. И вспомнил про внучку Милену, которую пока не видел.
За ним должны приехать из российского консульства с минуты на минуту. Каждые 15 минут мы звоним туда и получаем неизменный ответ: "Будем через 10 минут". А Скрыльников не проявляет и тени беспокойства, он полон терпения. Он готов оправдать всех на свете.
Когда за Скрыльниковым наконец приехали из консульства и увезли его, стало немного тревожно. Интересно, закончились ли его злоключения? Или ему ещё предстоит отвечать на кучу вопросов, что-то доказывать и оправдываться? Прощаясь, я сказала ему: "Ну, теперь уже всё позади". Юрий Дмитриевич с мимолётной едва различимой грустью ответил: "Надеюсь".
