На днях министр Грузии по делам вынужденно перемещённых с оккупированных территорий лиц, беженцев и расселению Давид Дарахвелидзе провел в Тбилиси встречу с послом Швейцарии в Грузии Гюнтером Бехлером. Министр ознакомил посла с внедренными в ведомстве новшествами, планами на будущее, с основными нуждами беженцев и поблагодарил за оказанную помощь. На встрече обсуждались способы эффективного решения проблем беженцев и рассматривались варианты более тесного сотрудничества. Заодно министр ознакомил посла с уже проделанной работой в этой сфере. А каковы реалии условий жизни беженцев в Тбилиси? В какой степени меняется их жизнь с принятием новых законов?
Сегодня самой актуальной для беженцев темой остаётся вопрос жилплощади. Наиболее находчивые и предприимчивые смогли худо-бедно устроится в пустых помещениях недостроенных зданий и нефункционирующих учреждений. Остальная часть так и осталась без крыши над головой и до сих пор ютится у родственников. И вполне закономерно, что в первую очередь министерство планирует решить именно эту проблему - обеспечить беженцев жильем. Новый проект, предусмотренный ведомством Дарахвелидзе, рассчитан на ближайшие 4 года. По словам министра, для реализации этого плана в год необходимо около 300 миллионов лари. Площадь под строительство многоэтажных корпусов в Тбилиси, а именно 4 га, уже выделена, и даже начаты проектные работы.
Лели Беселия - уроженка Сухуми. В Тбилиси она перебралась вместе с сыном, участником войны. По иронии судьбы, после окончания русско-грузинской войны, не найдя работы в Грузии, молодой человек уехал именно в Россию. Но и в России он не задержался: женившись на гражданке РФ, он вместе с семьёй перебрался на Украину и осел там. Лели Беселия рассказывает, что война и долгие годы неустроенности основательно подпортили здоровье сына, и сегодня ей, матери, приходится думать о том, как забрать сына назад, в Грузию.
- Недавно я была на приёме в министерстве обороны, так его там в базе данных вообще не нашли. Я разволновалась, но меня успокоили, что восстановить его в принципе возможно. Понадобятся только показания свидетелей, с кем он воевал.
- Вы хотите забрать сына и его семью к себе?
- Ему оставаться там нельзя. Всё время нужно лечение и препараты, у него сахарный диабет, а купить лекарства не на что. Я бы давно уже поехала за ним, но видите, какая проблема - мне даже привезти их некуда. Жильём я не обеспечена. Всё время скитаюсь по родственникам. За несколько лет сменила 4 адреса. Эта комната, в которой я живу сейчас, принадлежит внучке моей двоюродной сестры, которой уже давно нет в живых. Так что родственные отношения у нас очень далёкие. Квартира трёхкомнатная, две комнаты снимает одна семья, а в одной поселилась я. Хозяйка квартиры собирается приехать, сделать ремонт и продать квартиру. Она сама в Ростове живёт. Так что при всём желании я пока не могу поехать за сыном. Да и просто навестить его я не могу, не на что. Думаю, если возьму пенсию вперёд на несколько месяцев - пенсионное ведомство позволяет это сделать - допустим, смогу поехать. А что потом, когда вернусь? На что буду жить?
- Вы получаете и пенсию, и пособие?
- Нет, только пенсию в 125 лари. Я очень экономно живу, буквально каждая копейка у меня на счету. Недавно у меня возникли проблемы с зубами, пришлось 2 из них удалить, так я превысила свой месячный бюджет. Пришлось одолжить у этих квартирантов, чтобы выкрутиться.
- Почему Вы не получаете пособие?
- А вот не знаю. Я состояла на учёте как социально необеспеченная, живущая за чертой бедности. Но это программа, оказывается, рассчитана на 4 года. А потом она обновляется, приходят агенты и проверяют, как изменилась жизнь за это время, и заново оценивают условия жизни. Ко мне пришёл агент. У меня-то ничего не изменилось, разве что хуже стало, и я сама стала старее на 4 года. Как я уже сказала, в соседних 2-ух комнатах живут квартиранты. Так там женщина недавно на работу устроилась, ну и купила себе стиральную машину, холодильник, вернее, не купила, а в кредит взяла. И вот бегает этот агент по квартире, смотрит и записывает что-то. Я ему говорю - они же никакого отношения ко мне не имеют, я даже центральным газом не пользуюсь, у меня в комнате газовый баллон стоит. Вот вёдра с водой, система водоснабжения вышла из строя, краны не работают, воду приходится таскать вёдрами. Вы это, говорю агенту, записывайте. Ну вот, когда она закончила опись имущества, дала мне подписать. А я имела глупость поставить свою подпись. И в итоге оказалось, что министерство вынесло решение, что мне не полагается социальная помощь. Вот я и сижу на 125-ти лари.
- Вы пытались обратиться в министерство или какие-нибудь организации за помощью? Если не они к вам, то может, Вы к ним?
- Где я только ни была. Бегаю по правозащитным организациям. В феврале пыталась к министру Дарахвелидзе на приём попасть. Но мне сказали, что у него до лета всё забито. А вот недавно, 11-го апреля, попала к одному из его заместителей - Мерабу Менабде. Хорошо принял, вежливо говорил, внимательно выслушал. И говорит, что у нас программа есть на 4 года. Разве в моём возрасте есть столько времени, чтобы ждать? Я говорю: а ускорить нельзя? Он пообещал, что постарается мне помочь, учитывая мои обстоятельства. Он говорит, скоро будет информация. Надо следить по телевизору. Там скажут, куда придти, надо будет заполнить какую-то анкету со 100 вопросами. Господин Мераб говорит, что иностранные представители будут заниматься нами. Посмотрим, как будет, - рассказывает Лели Беселия.
Госпожа Беселия, скорее всего, имела в виду Агентство развития Швейцарии - крупного партнёра Министерства по делам беженцев. Ежегодно оно осуществляет разные проекты по помощи беженцам и эмигрантам в Грузии. В текущем году планируется осуществление проекта для экомигрантов стоимостью в 700 000 франков. Также планируется строительство частных домов для беженцев в западной Грузии. В связи с этим у нас возник вопрос к госпоже Беселии.
- А если Вам выделят жилплощадь за пределами Тбилиси, поедете?
-Есть закон, что тем, кто проживает непосредственно в Тбилиси в течение 10-ти лет, квартиры будут предоставляться в пределах города. Так что я надеюсь, меня на старости лет не сошлют куда-нибудь в незнакомое место. Сейчас вот жду. На днях была в одной правозащитной организации, хотела написать заявление, но сказали, что мне ничего писать не надо, мол, сами всё сделаем. Потом пришла второй раз, говорят, мы всё, что могли, сделали, ответа пока нет. Я им говорю: что же вы за организация такая, если на вас никто не реагирует? Подождём ещё, посмотрим, - рассуждает наша собеседница.
Как бы ни жаловались беженцы и какими бы трудными ни были их условия жизни, все они полны надежды, что всё изменится к лучшему. Они верят обещаниям, которые даёт правительство. Только вот времени у некоторых из них остаётся всё меньше и меньше. Одна из наших недавних собеседниц, 82-ух летняя Нино Джоджуа, так и не дождалась помощи от государства. Последние годы она проживала в будке. Как она обходилась без туалета и ванной, так и осталось для нас загадкой. Женщина не хотела об этом говорить. Она мечтала об одном: поехать в Сухуми, добраться до речки у дома и там умереть. Но умерла она на койке в будке, одна, так и не дождавшись своей очереди на получение жилплощади.
Кама Рзаева
