Северная Осетия пока остается за бортом перипетий, связанных с активизацией радикального ислама на Северном Кавказе. Хотя разные "тревожные звонки" уже были, пока нет никаких данных о существовании здесь исламского подполья. Но религиозных проблем тут много, может быть, даже больше, чем в соседних, "однотипных" в религиозном плане кавказских республик. О тенденциях развития ситуации в Северной Осетии мы поговорили с Яной Амелиной, руководителем кавказской секции в Российским институте стратегических исследований.
Не так давно, в конце апреля, во Владикавказе прошел круглый стол под названием "Осетия: религиозная ситуация и политические вызовы", откуда эксперты вернулись со свежими мыслями по поводу ситуации в республике. Своими мыслями с нами поделилась Яна Амелина.
- Осетины в основном - православные христиане. Однако есть и мусульманская община, к которой относят себя до 15% населения республики. Кроме самих осетин, это ингуши, кумыки и представители других мусульманских народов.
- Различия в вероисповедании в Северной Осетии имеют какую-то географическую основу, это как-то повлияло на язык и культуру? То есть мусульмане-осетины живут где-либо компактно или этого фактора нет?
- Абсолютное большинство осетинских мусульман всегда были иронцами, то есть носителями иронского диалекта (а не дигорцами, как часто ошибочно считается). Место их проживания - Правобережный и Кировский районы на востоке Северной Осетии. Естественно, религия, в данном случае - ислам, оказала определенное влияние на исповедующих ее людей. В осетинский язык вошел ряд слов, связанных с исламской терминологией. Для осетинских мусульман, как и для их единоверцев в других республиках, характерно неупотребление свинины и т. п.
- Мы знаем о существовании исламского подполья практически по всему Северному Кавказу. Есть ли, на ваш взгляд, очевидное влияние "Имарата Кавказ" на осетинских мусульман?
- Очевидно, что осетинские мусульмане живут не в безвоздушном пространстве и сталкиваются с теми же вызовами, что и российское мусульманское сообщество в целом. Достаточно вспомнить Беслан, взрывы на владикавказском рынке и в московском метро, унесшие десятки и сотни человеческих жизней. Безусловно, в Северной Осетии (являющейся, как напомнил в недавнем интервью ее глава Таймураз Мамсуров, православной республикой) этот вопрос - не самый животрепещущий, однако он стоит на повестке дня, и отмахиваться от его существования - значит закрывать глаза на реальные угрозы и вызовы.
Читайте также: "Имарат Кавказ" зажигает Олимпийский огонь
Трудно не заметить, что исламисты все настойчивее претендуют на существенное повышение своей значимости в общественно-политическом поле республики. В последние полтора-два года этот процесс проходит параллельно с аналогичными явлениями в Поволжье, что вряд ли можно отнести к простым совпадениям. Это свидетельствует о скоординированности действий радикалов, пытающихся дестабилизировать ситуацию в стратегически важных регионах России.
- Что из себя представляет радикальный ислам в Северной Осетии?
- По оценкам экспертов, численность последователей радикального ислама в Северной Осетии составляет около двухсот человек.
Убийство народного поэта Шамиля Джикаева, совершенное 26 мая 2011 г. приверженцем радикального ислама Давидом Мурашевым, в очередной раз продемонстрировало опасность перехода исламистов от пропаганды своих идей к экстремистским акциям и вооруженным действиям. Несмотря на то что эксперты предупреждали об этой угрозе на протяжении последних четырех лет, соответствующие выводы сделаны не были. По обвинению в причастности к убийству Джикаева были задержаны полтора десятка активистов владикавказской мусульманской общины. Доказать их виновность силовики не смогли, однако практически все арестованные были осуждены за хранение оружия или наркотиков. Несмотря на явный повод задуматься, руководство Духовного управления мусульман продолжает отрицать факт радикализации пусть небольшой, но активной части североосетинского исламского сообщества.
- Мы знаем об определенном идеологическом противостоянии между радикальным исламом и адептами "национальных проектов", например, в Кабардино-Балкарии. Национальная интеллигенция выступала за этнические проекты в той или иной степени, в то время как "Имарат Кавказ" - это тоже своего рода "глобализационный" проект, не признающий этно-культурных пространств. В Кабардино-Балкарии эти процессы выражены более четко, в Северной Осетии у "национального проекта" нет выраженного бэкграунда. Но можно ли считать убийство Джигкаева проявлением идеологической нетерпимости радикального ислама к национальной интеллигенции?
- В целом согласна с этой оценкой. Действительно, вклад Джигкаева в современную осетинскую науку и культуру, а также значимость этой фигуры в общественной жизни Осетии неоспоримы. Это позволяет провести параллель с убийством в Нальчике 29 декабря 2010 г. известного этнографа Аслана Ципинова, изучавшего и пропагандировавшего традиционную кабардинскую культуру. Ориентация на традиционные духовные ценности категорически не приемлема для исламистов, отвергающих "национальные версии" ислама. А исламисты что в КБР, что в Дагестане, что в Северной Осетии, что в Москве мыслят одними категориями.
- Можно ли сказать, что ислам наступает на христианство в Северной Осетии?
- Я бы сказала, что ислам более пассионарен, во всяком случае на сегодняшний день.
- В Северной Осетии существует сейчас не только исламский дискурс. В республике сильны как Православная Церковь, так и традиционные верования. Какую роль они играют в общественном сознании? Формирует ли эта реальность формы организации жизнедеятельности общества, как в Абхазии, например?
- Традиционные верования - это религиозная система, сложившаяся в результате синтеза упростившихся элементов христианства с традиционными представлениями в позднесредневековой Алании, после утраты церковного института и государства. В Осетии это, скорее, все же именно религиозно-культурная реальность. Исламисты ее не приемлют, считая традиционалистов язычниками. Фраза министра внутренних дел о святости трех осетинских пирогов буквально вывела их из себя. Что касается правовой системы и т.п., то современные осетины все-таки весьма урбанизированный и глобализированный народ. Традиция (с большой буквы) постепенно уходит в прошлое, что вызывает обоснованную тревогу осетинских интеллектуалов.
