Не всякая спецоперация в Дагестане проходит по документам как контртеррористическая. А потому нет никакой гарантии, что случайно пострадавшим при ликвидации боевика людям возместят ущерб. В Кизилюрте соседи посмертно обвиненного в финансировании подполья автослесаря Руслана Атаева устали обивать пороги чиновников, доказывая, что их дом сгорел во время его ликвидации, хотя свидетелей было хоть отбавляй.
Обгорелые каменные стены без крыш да обугленные кучки досок - вот все, что осталось от четырехквартирного дома в городке СУ-900 в Кизилюрте после спецоперации 26 февраля прошлого года. В городе, как заявил тогда через СМИ официальный представитель Национального антитеррористического комитета Николай Синцов, был введен режим КТО. Улицы перекрыл отряд из человек ста. Подозреваемый в финансировании боевиков за счет торговли оружием Руслан Атаев был убит, а его дом подожжен спецназовцами. Пожар начался с соседней квартиры, куда кинули "какой-то дымящийся предмет". И никто из участников спецоперации и не думал его тушить. Пожарные машины не допускались. Хозяева, повинуясь особому режиму, не могли ничего поделать. В итоге остались ни с чем.
Оказывается, официально режим КТО никто не вводил. Об этом Атаевым, Абдулаевым, Адилбиевым и четвертой семье, когда они кинулись выбивать компенсацию, сообщило управление ФСБ по Дагестану. Это значит, что МЧС республики не имеет права компенсировать людям потерю жилья. Генпрокуратура же не видит поводов для реагирования и советует обращаться в суд.
Как же так? Операция была. О ней писали в газетах. Подтвердить это могут и соседи, и должностные лица. "Там начальник милиции был - они (спецназовцы - ред.) его прогнали. Мэр города был - они его прогнали. И весь город и район знает, что операция была, - рассказал корреспонденту GTimes кизилюртовский правозащитник Муртазали Тагиров, к которому потерпевшие от действий ФСБ обращались за помощью. - Доказать этот факт труда не составляет. А они говорят, что не было никакой операции".
Читайте также: Дагестанцы получают трупы без претензий
У Руслана Атаева осталось двое детей. "После увиденного дети стали заиками, стали болеть, - написала мать убитого "боевика" Зухра в организацию "Матери Дагестана - за права человека". - Сына нам уже не вернуть, а его дети остались без отца и без крова над головой. В результате пожара полностью сгорели квартиры соседей и все имущество. Мы - люди все почти пенсионного возраста. У всех у нас дети и внуки, которые проживали в сгоревшем доме. Прошу Вас посодействовать в том, чтобы нашу семью и всех жителей дома 12 по улице СУ-900 признали потерпевшими, провели строительно-техническую экспертизу, установили сумму ущерба".
Помочь семьям пообещали сотрудники правозащитного центра "Мемориал". Сулили дойти при необходимости и до Европейского суда по правам человека. Но адвокат организации перестала выходить на связь. А нанимать за деньги кого-то еще, чтобы лет через 10 добиться компенсации на жилье, необходимое прямо сейчас, пострадавшие не считают разумным. Они ютятся по съемным квартирам и приспособленным помещениям. Работают не покладая рук, чтобы насобирать на восстановление домов.
Спасибо соседям - помогают, чем могут. "Я проезжал на днях, уже там начали строительство, - говорит Тагиров. - Отец Руслана Атаева мне сказал, что компенсацию так и не дали, но люди дают, кто деньги, кто стройматериалы".
Итак, спецоперации не было. В незаконном обороте оружия и финансировании боевиков Руслана Атаева обвинили уже после его смерти. Уголовное дело заведено на мертвого человека. Похоже, что весь Кизилюрт был свидетелем не оперативных действий по нейтрализации преступника, а заказного убийства с участием ФСБ, следы которого замели пожаром.
По официальной версии, на предложение сложить оружие 34-летний автослесарь ответил стрельбой, и ответным огнем был убит.
Но люди-то видели и слышали, что никаких переговоров с Русланом Атаевым не было. Ни жене, ни матери поговорить с Русланом, чтобы он сдался, не дали. Когда же мать прорвалась сквозь оцепление и увидела сына убитым, ее сначала попытались обмануть: мол, это не труп, это просто куча тряпок.
Ранее мы писали: Ответный штурм: махачкалинцы против ОВД
Руслан был автослесарем. Он не молился и не заставлял жену носить хиджаб. Склада оружия у него не было. По информации силовиков, при нем нашли лишь один нелегальный пистолет Стечкина.
"Что за операция была, за которую никто не может ответить? И в каком Кодексе написано, что за один пистолет надо убивать? Неужели не могли его задержать? Говорят же, следили, почему же не задержали? - вопрошает Зухра Атаева, и догадывается сама: - Потому что так нужно было кому-то. Кто-то подставил его. И этот кто-то, вероятно, работает в органах, раз смог такую операцию придумать. И будет дальше продолжать свою преступную деятельность, оставаясь в тени".
По словам Тагирова, "Борца за справедливость" (так называется его организация), операции без официального введения КТО в Дагестане не редкость, а потому людям часто отказывают в компенсации ущерба, нанесенного спецназом. "Вот недавно задерживали боевика и никому не компенсировали ущерб. Общественный наблюдатель приехал, но его не допустили, и нас тоже не допустили. Незаконные задержания бывают часто. Протоколы должны составлять на месте. Но закон не соблюдается", - резюмирует кизилюртовский правозащитник.
