12 лет прошло после "второй чеченской войны", но только сейчас российская армия начинает сплошное разминирование республики, и то пока речь идет лишь о сельскохозяйственных угодьях. Жертвами подрывов на минах и снарядах в послевоенный период, по подсчетам общественных организаций, стали более трех тысяч мирных жителей, и это число постоянно растет. Любой поход за пределы населенного пункта в Чечне может обернуться трагедией, ведь опасные зоны даже не везде обозначены.
Чаще всего чеченцы наступают на мины в горах. Но все-таки сплошное разминирование республики российские саперы решили начать с сельскохозяйственных угодий, необходимых для восстановления экономики. Это более 5 тысяч гектаров. Как заявил начальник инженерных войск ВС РФ генерал-майор Юрий Ставицкий, первыми будут освобождены от мин участки вблизи населенных пунктов Алхан-Юрт Урус-Мартановского, Майтруп Курчалоевского и Чири-Юрт Шалинского районов.
Всего же, по данным МЧС, в Чечне подлежат очистке от взрывоопасных предметов 24 тысячи гектаров. Это огромная территория, которую теми темпами, что были ранее, очищать пришлось бы лет 100.
"Было как? Приезжала группа саперов, неделю-две работала, и разминировала около 50-ти гектаров. И то не очень качественно, - рассказал GTimes замглавы региональной общественной организации "Ламан аз" ("Голос гор") Уматгири Дахкильгов. - Военная система разминирования отличается от гуманитарной. На территории, считавшейся безопасной, были случаи подрывов".
Чеченские мины - одна из немногих причин, почему в республику все-таки сейчас лучше не ездить. Война осталась далеко позади, но до сих пор эхом отзываются взрывы уцелевших снарядов и противопехотных мин. Там, где велись военные действия, поход за пределы населенного пункта напоминает русскую рулетку - идешь и понимаешь, что последним может стать каждый твой шаг. Только чеченская минная рулетка - не игра, а жизнь. Она не жалеет ни женщин, ни стариков, ни детей.
Магомеду Абуеву в 2004 году не было и 10 лет, а он к тому времени уже пережил две военные кампании. Остался жив и цел. И вдруг в безоблачный летний день, играя возле полуразрушенного здания, мальчишка наткнулся на снаряд. Ему оторвало ногу. Да, мальчику бесплатно сделали протезы. Да, дают путевки в санатории. Но после несчастья с сыном ушел из жизни отец, и семья с пятью детишками, включая Магомеда, осталась жить на инвалидную пенсию и поденные заработки матери у соседей. Какое будущее ожидает этого мальчика?
Историю Мовлади Тепсаева из Старой Сунжи некоторое время назад в Чечне с восхищением передавали из уст в уста. Искалеченного взрывом подростка поддержала любимая девушка, одноклассница. Она даже вышла за него замуж, несмотря на протесты родственников. У юноши не осталось глаз и кистей рук, но молодые люди верили в медицину. Благодаря заграничным фондам, для операции по протезированию глаз и рук была собрана часть необходимой денежной суммы. Мовлади съездил в Германию, где ему сделали протезы глаз и сняли мерки с рук. Остальное пришлось отложить из-за отсутствия средств.
На родине благодаря спонсорам Тепсаевы собрали еще почти 30 тысяч евро, которых хватило бы на протез одной кисти. Однако врачи решили, что слепому юноше нужны не протезы, лишенные способности осязать, а донорские руки. Такая операция стоит 80 тысяч евро - запредельная сумма, способная привести в отчаяние даже здорового человека.
Пока надежда была жива, Мовлади крепился. Говорил, что радуется жизни, ведь он хотя бы раньше видел этот мир во всей красе. К тому же рядом с ним, его глазами и руками, была хрупкая, но стойкая и нежная жена Марем.
Беда, как водится, пришла не одна. Вслед за огорчающим известием о цене ручных протезов посыпались другие неприятности. Мать Мовлади, поссорившись с мужем, ушла из семьи к своим родным. Отец женился на другой. А любимую Марем забрали родственники. По словам тети Мовлади, которая стала за ним ухаживать и забрала к себе, молоденькая невестка горько рыдала, когда ее увозили. Что в тот момент чувствовал Мовлади, можно только догадываться. С тех пор он замкнулся в себе и перестал улыбаться. Протезы для глаз он не может носить из-за воспаленных глазниц. Парень теряет и слух, так как были повреждены барабанные перепонки. Еще немного, и Мовлади совсем утратит связь с внешним миром. А ведь ему еще нет и 20 лет.
Таких детей в Чечне, чью жизнь уже в мирное время покалечили мины и снаряды, более 600 человек. Еще около 200 ребят погибли от взрывов на месте или в больницах. Всего же жертвами подрывов в Чечне, по данным "Ламан аз", стали более трех тысяч человек. И число это растет, так как ежегодно умирают или становятся калеками из-за мин 10-20 человек.
Не все инвалиды так безнадежны, как Мовлади Тепсаев. "Ламан аз" несколько лет назад сумел собрать команду футболистов с ампутированными конечностями. На этой неделе в Грозном она участвует в специальном кубке Кавказа по футболу. Параллельно в чеченской столице проходит первый круг футбольного чемпионата России среди ампутантов. "Первых игроков мы чуть ли не насильно из дома вытаскивали, приводили в команду. Не хотели, стеснялись, боялись. А сейчас они полноценные граждане, многие высшее образование получили, - вспоминает Дахкильгов. - Кроме того, мы помогали в обучении английскому языку, компьютерной грамоте, и многие потом нашли рабочие места".
Профилактической работы в школах "Ламан аз" больше не ведет, так как финансирование гранта завершено. Почти все международные партнеры организации свернули свою деятельность в Чечне. "Они работают по приглашению правительств. Сейчас власти сказали, что контртеррористическая операция закончена, началась мирная жизнь, и в присутствии ЮНИСЕФ и других организаций больше нет необходимости, - пояснил собеседник. - Но профилактическая программа нужна, потому что выросло послевоенное поколение, которое ничего об этом не знает. Хотя бы социальная реклама на телевидении нужна. Но сейчас не модно говорить, что есть мины и такая проблема. Напротив, говорят, что все хорошо".
Сейчас и правда взрывается меньше людей, чем сразу после войны, когда за год калеками становились по 300 человек. "Экономическая обстановка была очень тяжелая. Люди, чтобы прокормить себя, пользовались дарами леса. Тогда и газа не было, ходили за дровами. И еды не было как таковой. Собирали черемшу, продавали. Люди осознанно шли на такой риск, - отмечает Дахкильгов. - Сейчас другая проблема: годы идут, все забывается, люди теряют бдительность. Раньше по незнакомым тропинкам старались не ходить. Сейчас опасность не чувствуют, и поэтому подрываются".
