«Вор должен сидеть в тюрьме», - завещал персонаж Владимира Высоцкого. Михаил Саакашвили принял этот завет к сердцу ближе, чем многие другие лидеры постсоветского пространства. В Грузии сидит сотая часть населения, если учесть, что в стране осталось не больше 3 миллионов людей. Остальные эмигрировали подальше от справедливости и порядка по понятиям революционного президента.
В итоге тюрьмы, рассчитанные на 5-7 тысяч человек, в четыре раза уплотнились. Пойманные даже на малейших правонарушениях отбывают сроки по европейской системе правосудия: наказания по статьям УК плюсуются в один длинный срок. А раньше, до «революции роз», здесь действовала старая проверенная советская система - срок давали по самой тяжелой статье.
Пугает ли такое положение дел Михаила Саакашвили? Похоже, что нет. Те, кто уехал, у него называются «ворами на экспорт», о них и жалеть не приходится. А те, кто остался, должны четко уяснить новые порядки: если ты приближенный президента, то можешь рассчитывать на дачу в один лари. Но стоит тебе от него отдалиться, как та же дача будет конфискована, и дай Бог, если сам ты не окажешься на скамье подсудимых. Точно так же обстоит дело с бизнесом. Лояльные к власти предприниматели могут рассчитывать на приватные аукционы и госзаказы. Но стоит им воспротивиться поборам правящей партии, как на них шьют дела за коррупцию и отправляют в тюрьмы - на перевоспитание. Или, как уже говорилось, на экспорт.
Главное, воспитательный процесс проходит успешно, и многие грузины действительно запуганы настолько, что боятся сказать о себе правду: они стали рабами своеволия нескольких белых и серых кардиналов.
И очень хорошо в дополнение к страху использовать такое средство поощрения раскаявшихся, как помилование. Оно проводится Михаилом Саакашвили несколько раз в год: на Рождество, к Пасхе, к весеннему и летнему Гиоргоба и к Мариамоба в августе. Как раз этот праздник и дает шанс грузинским заключенным в ближайшие дни оказаться среди своих друзей и близких.
Пока известно лишь то, что в комиссию по помилованию подали документы 400 заключенных. Ее председатель Елена Тевдорадзе ждет ответа от президента, который назначит день рассмотрения списка. Она отметила, что среди подавших прошение о помиловании есть шесть несовершеннолетних и нескольких женщин. В прошлом году случился конфуз, когда президент не включил в списки на освобождение ни одной женской фамилии. Это было как раз накануне 9 апреля, перед началом оппозиционных акций протеста.
Однако, правозащитники недовольны тем, как решаются вопросы досрочного освобождения заключенных. Недавно руководитель гражданского движения «Солидарность незаконным заключенным» Эка Беселия обвинила чиновников спецкомиссий в тенденциозности. Она возмутилась тем фактом, что из 300 осужденных, подавших заявления, только 12 человек добились положительного решения. «Общество выражает недоверие действующей комиссии, занятой созданием искусственных барьеров для заключенных, и я призываю власти уволить состав комиссии и укомплектовать ее такими людьми, которые будут не нарушать права человека, но способствовать процессу ресоциализации в стране», - заявила Беселия.
У нее есть все основания возмущаться пенитенциарной системой Грузии. Ее брат Рати Милорава и сын Серго Беселия в прошлом году оказались за решеткой после небольшой потасовки в кафе. Очевидно, что они стали политзаключенными. Их права Беселия собирается отстаивать в Страсбурге. Но своего власти уже добились - кал-батоно Эка покинула оппозиционное «Движение за Единую Грузию» Ираклия Окруашвили и перешла в общественную организацию.
В составе комиссии по помилованию есть представители аппарата Народного защитника Грузии. В прошлом году им стал Георгий Тугуши, который сразу же зарекомендовал себя более лояльным к власти, чем его предшественник Созар Субари. Тот предлагал комиссию распустить и набрать новых людей. Новый омбудсмен радикальные меры не поощряет. Хотя он прекрасно осведомлен о проблемах тюремной системы и сам уже не раз указывал на перегруженность учреждений для отбывания наказания.
Накануне он также выступил с критикой нравов полицейских, после того как они применили физическую силу к гражданину США Ираклию Какабадзе, испачкавшему вывеску на улице Буша. Сам процесс задержания был снят журналистами и не произвел плохого впечатления. А вот после допроса в управлении МВД Грузии у Какабадзе остался кровоподтек на правом плече.
Если честно признаться, бывают случаи в грузинских тюрьмах и пострашнее. Четыре человека вообще погибли при невыясненных обстоятельствах. И в целом проблема жестокости надзирателей стоит ребром. Против нее несколько месяцев протестовал, голодая, политзаключенный Цотнэ Гамсахурдиа. У общественных организаций, которые защищают права осужденных не для проформы, а на деле, нет возможности контролировать ситуацию в тюрьмах, нет допуска в них.
Если бы власти не ставили перед собой задачу как следует запугать людей, наверное, они бы и с этим пороком боролись, и сроки сокращали, и миловали больше. Возможности для освобождения тюрем от наплыва клиентов есть, считает профессор юриспруденции, бывший генпрокурор Гия Мепаришвили.
- Сейчас в Грузии 22 тысячи 200 заключенных - лиц, которые находятся под стражей или уже приговорены именно к тюремному заключению. Около 5 тысяч человек находятся на пробационном учете - им вынесен приговор, не связанный с лишением свободы. Точными цифрами мы не располагаем, но всего около 30 тысяч. Помилование - это серьезный процесс, который освобождает тюрьмы от лиц, которые находятся там. Существует и другой способ - амнистии. Амнистий давно не было, если не считать амнистии наркоманов. Но она никогда не распространяется на лиц, которые занимаются наркобизнесом. Есть еще механизм условно-досрочного освобождения. Эти институты эффективно работают, но через них проходит очень большой поток людей. Видимо, придется что-то решительное предпринять. Я имею ввиду широкомасштабную амнистию. Помилования полностью не снимают, конечно, вот эту напряженную ситуацию, потому что перегружены тюрьмы.
- Сколько заключенных заслуживают помилования, с Вашей точки зрения?
- Законодательством определяется общий порядок: лицо, которое осуждено судом и отбывает половину назначенного судом наказания, уже подлежит помилованию. Если он обратится к президенту и комиссия сочтет возможным, они принимают решение, потом президент оформляет это своим распоряжением. Не могу сказать точно, сколько таких людей, имеющих право на помилование, но это, думаю, очень серьезная цифра.
- Согласны ли Вы с мнением оппозиции, что в Грузии есть политзаключенные?
- Это не только оппозиция, но и международные организации говорят. Даже специальный список существует. Раньше политзаключенными признавали лиц, которые имели определенный статус. Сейчас это положение определяется только на уровне Совета Европы. Там предусматриваются возможные варианты, когда можно считать человека незаконно осужденным. Это лицо, которое преследуется за свои политические убеждения.
- Официально таких в Грузии нет.
- Законодательством Грузии это не определяется, как и законодательством России. Есть осужденные по Уголовному кодексу, который определяет статьи: кража, разбой. Но когда человек подвергается преследованию со стороны власти из-за политических убеждений, он становится политзаключенным, и такие у нас есть, к сожалению. Примеров много.
- Политзаключенные в списки помилования попадают?
- Очень часто. Так было в 90-е годы. В 2000-м году, когда было постановление парламента Грузии по поводу звиадистов. Раньше было и будет, наверно, еще...
Когда наступит «оттепель», пока неясно. А сейчас в список политзаключенных попали военный эксперт Вахтанг Маисая и молодой оппозиционер Мелор Вачнадзе, которые в преддверии помилования объявили голодовку, требуя пересмотра приговоров. Маисая сочли за шпиона, обвинив в передаче в Россию секретной информации о передвижениях грузинских войск, хотя он пользовался открытыми источниками. А Мелор блокировал вход в парламент, выступая с требованиями отменить ограничения по митингам и отпустить других политзаключенных. Его движение называется «Присоединяйтесь», и по воле судьбы Вачнадзе «присоединили» к политзаключенным, с которыми он хотел встретиться на свободе.
Особой надежды на то, что этих людей и еще несколько десятков человек отпустят во время помилования у главы НПО «Бывшие политзаключённые - за права человека» Наны Какабадзе нет.
- Гия Арсенишвили, председатель парламентского комитета по правам человека, заявил, что примерно одна треть людей из списка, который они передали президенту, будут помилованы. Несмотря на то, что этот процесс должен быть прозрачен, мы не знаем, как это решается. Никто не скажет сейчас, сколько президент освободит.
- Все зависит от одного Саакашвили?
- Естественно, он может все. Если мы возьмем последние помилования, после революции 2003 года по помилованию больше 100 человек не отпускали. А ведь раньше отпускали по тысяче и больше человек, когда сидели от пяти до семи тысяч заключенных. Сейчас около 30 тысяч. Можно сказать, что сейчас помилование реально в тюрьмах ничего не меняет.
Его используют только в политических целях.
